Большое интервью. Йенс Леманн

- Йенс, ты присоединился к Арсеналу в 2003 году, что ты помнишь о своем переходе?

- Всё произошло очень быстро. Я помню, что был телефонный звонок, после которого я должен был приехать через два дня. Было воскресенье, я позвонил своим родителям и родителям жены и сказал: "я должен вам что-то сказать". Они, должно быть, ждали новости о ребёнке или что-то вроде этого. Я сказал им, что мы едем в Лондон, они были действительно очень удивлены. Они спросили, когда я должен ехать, а я ответил "завтра" - они были в шоке! Когда приехал мой старший сын, его начала мучать икота, которая никак не проходила. Мы отправились ко врачу и в итоге выяснилось, что у него начались психологические проблемы от переезда. Быстрая смеша школы и изучение нового языка, новая обстановка - со всем этим он не мог справиться психологически. Через некоторое время после переезда всё успокоилось. Переезд был своего рода шоком для моих детей.

- Ты уже жил за границей, когда играл за Милан, но достаточно быстро вернулся обратно в Германию. Были ли какие-то опасения на счёт переезда в Англию?

- Для меня это было очень легкое решение. Я знал, что Боруссия испытывает финансовые проблемы. Это не оглашалось публично. Я всегда говорил себе "Ок, я оказался в Милане, но на короткий срок". Я всегда старался получить эту возможность, потому что хотел отправиться за границу и поиграть в футбол в другой стране. У меня была возможность отправиться в Ливерпуль, когда я был в Милане, но я отказался и вернулся в Дортмунд. Я думаю, если бы я перешёл в Ливерпуль, я не оказался бы в Арсенале. Моё решение перейти в Арсенал было лучшим, потому что мы выиграли Премьер Лигу здесь, а это значит больше, чем просто выиграть трофей.

- Вы стали "непобедимыми" в твоем первом сезоне. Ожидал ли ты когда-нибудь подобного?

- Конечно, нет. Я приехал сюда и сказал боссу, что буду стараться набрать форму как можно быстрее. Я знал, что он говорит по-немецки и попросил его помочь мне в случае если мне будет не хватать пары слов. Я был хорошим организатором, но приехать и организовывать оборону, говоря на другом языке, - это то, что казалось мне не простым занятием. Но это оказалось не сложно. Вам нужно всего около 100 слов на английском и большинство из них быстрее и короче, чем немецкие эквиваленты. Например, если вам нужно сказать "повернись", то это "turn', а в немецком вам нужно сказать "dreh dich um". Действительно, было много слов, которые были быстрее и проще в сравнении.

- Вы думали о масштабе того, чего можете достичь?

- Мы фокусировались на следующей игре. Игра на Олд Траффорд была решающей, когда ван Нистелрой имел возможность вырвать победу, но угодил в перекладину. Я думаю, это стало отправной точкой того, что ждало нас впереди. Мы не знали, что мы настолько хороши, что никто не может победить нас. После матчей я звонил домой и изображал подавленность, шутил, что мы проиграли. Моя жена говорила: "прекрати, я не верю тебе - вы никогда не проигрываете". Это длилось несколько месяцев.

- В команде царила особая атмосфера?

- Я играл с великими футболистами. У нас были игроки мирового уровня на каждом участке поля. Я научился организации обороны у Сола Кэмпбелла и Мартина Кеоуна. В Германии мы играли так, но у нас не было системы того, как играть, как двигаться и как держать дистанцию. Это то, чему я научился в Арсенале. Я думаю, мой стиль игры был сюрпризом для фанатов и СМИ. Я выходил из ворот, потому что передо мной порой было пространство в 30-40 ярдов. Мы могли играть высоко, но с такими быстрыми защитниками как Коло Туре, Эшли Коул, Лорен и Сол Кэмпбелл, было достаточно легко находиться за ними. Я знал, что они достаточно быстры, чтобы выручить меня, даже если я ошибусь в чем-то.

- По дороге в финал Лиги Чемпионов ты взял пенальти Рикельме. Этот момент наверняка выделяется в памяти...

- Я начал заниматься медитацией, когда босс усадил меня на лавку. Оказаться на лавке будучи голкипером означает, что тебе придётся сменить клуб, если ты хочешь играть. Мне было 34 на тот момент, впереди был Чемпионат Мира в Германии, где меня ожидала конкуренция с Оливером Канном. Я не мог себе позволить не играть. Я начал программировать себя думать иначе. Я был усажен на лавку и подумал: "Ок, я должен делать что-то иначе". После 10 матчей я убедил его снова позволить мне играть, но я всё равно продолжал медитировать. Это было довольно утомительно, но интересно.  Причина, по которой я всё это рассказываю, в том, что я был очень позитивен, когда назначались пенальти. Когда я вернулся, возможно, до конца сезона 2006 я не совершал ошибок, потому что я боялся, что снова окажусь на скамейке. Я знал, что даже если соперник зарабатывает пенальти, я должен его взять. Я думал "Ок, сейчас будет пенальти, но я должен взять его".

Хорошо, что Рикельме отыграл против нас почти 180 минут. Когда вы видите игроков на поле, вы можете анилизировать, что они будут делать под давлением - а пенальти на последних минутах - это самое большое давление, с которым вы можете столкнуться в игре. По языку его тела, то, как он играл, отдавал пасы и как пытался забить я как-то догадался, что он будет бить туда, куда в итоге ударил. Моя интуиция и мои наблюдения не подвели меня. Это было хорошо.

Позже в 2006 у меня была возможность сыграть на Чемпионате Мира в Германии и там настал решающий момент. Была серия пенальти в матче против Аргентины. Камбьяссо [чей пенальти Ламанн отбил в четверть-финале] играл на Миланский Интер. Я сделал заметки о тех, кто бил пенальти, но Камбьяссо не было в списке. Я пытался представить, куда он будет бить, когда придёт его черёд. Перед его разбегом я вспомнил подготовку к матчу Арсенала с Вильяреалом, мы видели несколько штрафных и Камбьяссо исполнял один или два. Я вспомнил, что во время одно штрафного он перебросил стенку левой ногой и отправил мяч в левый от вратаря угол. Я подумал, что должно быть удобно направлять мяч в угол. Пока он разбегался, чтобы ударить, всё это пронеслось в моей голове. Прямо перед тем, как он занёс ногу для удара, я подумал "Ок, я должен прыгнуть туда". Это сработало, спасибо хорошей подготовке. Когда я приехал в Арсенал, одна из первых вещей, которую сказал мне Пэт Райс была: "Йенс, если ты провалил подготовку, готовься к провалу". Я вспомнил эти строки после этого.

- Ты также взял пенальти Роберто Айала. Его имя было в списке, который подготовил Андреас Копке и сын Хууба Стевенса, но ты проигнорировал эту информацию. Почему?

- Я думаю, я взял все свои важные пенальти. Когда я был моложе, я брал их, играя за молодёжную команду и на протяжении всей моей карьеры, я думаю, что взял их всех. Как голкипер я всегда придерживаюсь тактики и не могу свернуть с этого пути. Поэтому я проигнорировал то, что было написано, потому что не хотел свернуть с выбранного пути и не взять пенальти.

- Каково было играть на Чемпионате Мира?

- Немцы до сих пор гордятся этим. Люди до сих пор подходят ко мне и благодарят за 2006 год. Это было командное достижение. Это было странно, потому что перед Чемпионатом Мира о нас плохо писала пресса и у нас были плохие результаты. Юргена Клинсманна вызывали для отчёта в немецком парламенте по поводу подготовки к Чемпионату Мира, потому что никто из политиков не хотел чувствовать себя неловко за плохие результаты. Конечно, он сказал: "Я не пойду". Это вызвало такую шумиху и воспринималось очень плохо, особенно крупнейшим таблоидом Германии Bild. Они били по нам до тех пор, пока не поняли, что общественность восринимает это иначе и на нашей стороне. Затем во время турнира им пришлось изменить тон. Вдруг они начали хвалить нас и наше поведение. В первую неделю и пол турнира они отзывались негативно. Но затем всё изменилось. Погода была замечательная. Я помню тренировку в Берлине за два дня до матча-открытия, было 11 градусов и шёл дождь. На следующий день мы полетели в Мюнхен, где было +30. Когда начался турнир, всё было замечательно.

- Вы проиграли Италии в полуфинале. Должно быть, это было больно...

- Да, я чувствовал себя по-настоящему плохо, потому что мы вылетели на последней минуте. Это всегда обидно. Возможно, это самое большое разочарование. Мы были так близки к победе и уже начали готовиться к серии пенальти. Вы не можете требовать выигрыша двух серий пенальти подряд и прохождения в финал. Статистически шансы очень малы.

- Насколько сложно было заканчивать карьеру и быть вне футбола?

- По началу это было не трудно. Ты отправляешься в отпуск и просто чувствуешь, что это продолжительный отпуск. Моя проблема была в том, что я всегда должен тренироваться. Будучи спортсменом ты поддерживаешь форму и не можешь остановиться. Ты постоянно должен продолжать движение, потому что сердце слишком большое. Если ты не будешь ничего делать, то могут начаться спазмы и тогда у тебя будут большие проблемы. Я тренировался и через три или четыре месяца понял, что мог бы вернуться на пару месяцев. Так как я знал всё изнутри, я просто продолжал тренировки. Физически я был достаточно готов. Затем Герри Пейтон позвонил мне и захотел посмотреть, в форме ли я.  Должно быть я произвёл на него впечатление. Моя техника и видение поля были на уровне. Прошло ещё два или три месяца и в Арсенале травмировались все: Войцех Щесны, Лукаш Фабьянски и Вито Манноне. Мне позвонили и это была фанатастическая возможность вернуться. Я был вознаграждён своим 200-м матчем за клуб. Когда я покинул клуб первый раз, за спиной было 199 матчей и я вернулся, чтобы провести 200-й. Это было прекрасно, потому что на меня не оказывалось никакого давления. Раньше давление было довольно утомительным. Затем я вернулся и просто получал удовольствие. Тренировки и матчи были отличными.